Рената Литвинова: «Кризисы я люблю, они омолаживают» - «Новости»

На публике она вся как будто «немного придуманная»: ее слова – на грани реплик героини театральной постановки. От одного ее появления ждут чего-то необыкновенного. И она никогда не обманывает. В итальянское посольство в Москве Ренату Литвинову пригласили на вечер для деятелей культуры двух стран. Чтобы посмотреть ее новую, возможно, несвоевременную и «не полезную для государства» черно-белую немую ленту – историю бедной девушки, одаренной роскошным платьем и встретившей своего «принца». И поговорить «о главном». Звезда поделилась своими жизненными уроками с журналом «Атмосфера».

1. О кино

Мне очень хочется делать что-то независимое. Я ненавижу комиссии, которые сейчас придумываются и собираются, чтобы обсудить: полезно ли то или иное произведение нашему государству? Я не знаю – полезно ли мое маленькое кино? Товарищи, ответьте?!

Были удивительные времена: думаешь только о творчестве, не занимаешься какой-то ерундой, рекламными контрактами, сериалами. Все это суета, чепуха. Я счастлива, что не утратила порыва и готова даже за три копейки, на телефон, снимать свои фильмы.

Как-то мне долго не платили за картину пятьсот долларов, я встретила продюсера, у него была поломана рука, и я ему говорю: «Если ты мне не заплатишь, я тебе сейчас поломаю вторую руку».
Триллер – это очень выгодный киножанр. Люди находятся в состоянии давления, стресса. Недаром говорят: «Если хочешь проверить суть человека – сделай ему плохо, больно. И он предстанет перед вами настоящим, истинным».

Мое кино – это какой-то двуличный сон: я не хочу констатировать жизнь, я хочу что-то над/под жизнью, свою личную версию безумия. Мне так нравится, когда берешь и лепишь какую-то параллельную реальность из ничего. Мое – это камерные, авторские и очень личные картины.

2. О женщинах

Россия исключительно женская страна. И чтобы там ни говорили, что на всех ключевых постах стоят мужчины, этой страной управляют исключительно женщины, она держится на женщинах, и у нее даже имя женское – Россия.

Какой-то феминизм во мне проснулся… Хотя, возможно, эпоха матриархата уже подходит к концу, потому что, когда матриархат наступает, не бывает войн. Сейчас странная ситуация, женщины как будто бы согласились взять на себя часть обязанностей, и уже нет разделения на мужское и женское. Даже фигуры у женщин стали физиологически другими.

Молодая девушка или старенькая женщина – они всегда мечтают иметь красивое платье. Когда я училась в школе, мы с мамой жили на ее маленькую зарплату, и иногда я могла мечтать о каких-то туфлях. Эту маленькую историю никто не отменял.

И все мечтают о прекрасном принце, который вдруг тебя найдет и будет такой красивый, худой, трогательный, талантливый, и мама будет гладить его по волосам, а потом вообще исчезнет в правильный момент и не будет тебя ненавидеть.

3. О красоте

Я училась, как быть красивой, разглядывая в детстве картины в Третьяковской галерее, лучших музеях Москвы, по черно-белому кино. Когда мне было семнадцать, на занятиях по киноведению во ВГИКе нам показывали целые периоды итальянского кинематографа. Самое большое впечатление на меня произвели героини Микеланджело Антониони и Федерико Феллини. Они не боялись быть «излишними» красавицами: разрешали себе безумные стрелки, безумные вырезы, обтягивающие платья, каблуки, меха, были роскошными и одновременно элегантными.

У меня в силу воспитания советского была всегда заниженная самооценка. И внешностью своей я была вечно недовольна, и всегда над ней работала. Надо заметить, почти нет безнадежных внешностей. Если есть мозги, можно превратиться в красавицу.

В понятие «красота» я все-таки вкладываю понятие «добро». Просто безупречность черт меня не завораживает. Я спрашивала многих выдающихся мужчин, что в их понимании «красивая женщина». И они отвечали – «добрая, любящая».

4. О себе

Я очень боюсь войн, я их не приемлю, я не понимаю саму идею – как кто-то может убивать кого-то. Надеюсь, в моей жизни не наступит такой момент, когда я смогу кого-то убить ради кого-то. Это самое большое горе, которое может со мной случиться.

Кризисы я люблю, они омолаживают. Когда у тебя вообще нет денег, ты можешь начать жизнь с нуля. Помню, открываешь холодильник, там ничего не лежит – зато сразу худая.

Я даже не вглядываюсь в это мое определение «манерность», потому что это уже клише. А уязвить меня можно, уязвив любимых мною людей. За любимых можно сделать все.

Счастливая – это когда есть ради кого жить, идти на прорывы-подвиги-поступки. Любовь – мое единственное оправдание в этой жизни, а смысл каждый себе назначает сам.