Главный Петрович баскетбола. Легендарному центровому Владимиру Ткаченко

Владимир Ткаченко (слева) и Арвидас Сабонис Не знаю, звали ли маленького Ткаченко «Петровичем» еще во дворе, и с детства ли у него начали расти усы, но когда в настоящем баскетболе он появился еще практически подростком, взрослые дядьки сразу как-то меж собой решили, что звать пацана таких

Владимир Ткаченко (слева) и Арвидас Сабонис

Не знаю, звали ли маленького Ткаченко «Петровичем» еще во дворе, и с детства ли у него начали расти усы, но когда в настоящем баскетболе он появился еще практически подростком, взрослые дядьки сразу как-то меж собой решили, что звать пацана таких габаритов «Вовкой» будет как-то неправильно. А со временем отчество и просто заменило ему имя – сам видел, как однажды после игры к Ткаченко подошел начальник команды ЦСКА Юрий Юрков с кипой каких-то анкет и на полном серьезе спросил: Петрович, а как тебя по отчеству?..

Владимир Петрович Ткаченко был, без сомнения, выдающимся центровым. Мы знакомы так давно, что возьму-ка я на себя смелость сказать: стать великим ему помешало, на мой взгляд сквозь годы, два обстоятельства.

Первое – это природная доброта, в принципе свойственная многим большим людям. Вся грязная жестокость профессионального спорта успешно обтекала громаду Петровича все годы карьеры.

Он опасался подпрыгнуть – и приземлиться кому-нибудь на ногу – ведь тогда опекуну был гарантирован больничный.

Он максимально аккуратно разворачивался под кольцом с поднятыми локтями – чтоб не снести невзначай кому-нибудь челюсть.

Я не знаю больше ни одного не то что баскетболиста, а вообще спортсмена его уровня, который был бы так добродушно-внимателен по отношению к соперникам.

А вот они с ним никогда не церемонились. И здесь – обстоятельство №2: еще в ранней молодости Петрович, пройдя сквозь стеклянную витрину ресторана на свадьбе у закадычного друга Александра Белостенного, разорвал сухожилия на трех пальцах правой, бросковой руки – и их чувствительность больше никогда уже не восстановилась. И об этом знали все, кому надо – и почти все нещадно лупили Ткаченко по этой руке, а он не чувствовал ни мяча, ни боли.

И был слишком большим и добрым, чтобы мстить.

А в жизни он был еще добрей, чем на площадке. Однажды, играя и живя еще в Киеве, отдыхал после тренировки в ванной, и услышал вдруг какую-то возню в пустой своей квартире. Вышел – воры, двое! Одного схватил за воротник рубашки, второй успел улизнуть в открытую дверь – «Я ж голый был, а то б догнал»! Воришка взмолился: только не бей, мы украсть ничего не успели! Ткаченко надел шорты с майкой, и так же, держа за воротник, принес «клиента» в отделение милиции. А в заявлении написал, что у него действительно ничего не украли – и претензий он потому ни к кому не имеет.

К сожалению, Петрович совсем чуть-чуть не успел зацепить благославенные времена, когда наших игровиков стали отпускать на заработки в зарубежные клубы – причем свое взяли не столько годы, сколько болячки. В ЦСКА пытались оставить Ткаченко в спорте, предлагая начать с детского тренера. Он отказался. И вот как объяснил мне тогда причину: «Они же дети – почти ничего не умеющие. И если чего-то не будет у них получаться – голос придется повышать, ругать их… Нет, я так не смогу».