Гвоздик: Когда тренер говорит: «Поверь мне!» без объяснений

Предлагаем вашему вниманию вторую часть интервью «временного» чемпиона мира по версии WBC в полутяжёлом весе (до 79,4 кг) украинца Александра Гвоздика (15-0, 12 КО) «Радио Свобода», в которой боксер рассказал о работе с зарубежным тренером, о приближающемся поединке с Адонисом Стивенсоном, о дружбе с Усиком и Ломаченко и многом другом.

Первая часть беседы
— Что скажете про свой тандем с тренером Марком Контрерасом?
— Мы с самого начала с ним работаем в США. Мне важно, что у нас есть с ним диалог. Я не умею делать по принципу: «бери больше, кидай дальше». Я должен понимать, зачем я это делаю. Если беру гантели и делаю упражнение, то должен знать, какая группа мышц нагружается и зачем. С Марком Контрерасом мы консультируемся и обсуждаем тренировочный процесс. Не знаю, смог бы я работать с тренером, который бы пытался на меня давить, даже если бы это был очень авторитетный наставник. Я или должен ему безоговорочно верить и знать, что он делает всё правильно, или у нас с ним были бы конфликты, что мешало бы результату. Просто, когда тренер говорит: «Поверь мне!» без объяснений — это не для меня.

— Обговариваете ли свой путь к чемпионству? Например, проведём шесть боёв, а потом и за пояс будем бороться…
— Конечно! Приблизительное планирование есть, но никогда нельзя продумать на 100%. Может быть травма, разная длительность боёв: один закончился во втором раунде, а другой ты отбоксировал полностью… Соответственно и разное время на отдых необходимо. Но эти разговоры ведутся с промоутерами и менеджером, а тренер готовит к сопернику. Мы посмотрели его бои, обсудили, какая необходима тактика и как будем готовиться. Очень важно, что у нас есть диалог и с тренером, и с промоутером, и с менеджером. Мы всегда обсуждаем — зачем нам нужен такой бой, почему именно этот соперник и вместе принимаем решение. Никто не вынудит меня выходить в ринг, если я этого не хочу. По крайней мере, за 15 боёв у нас конфликтов не было.

— А в каком случае Вы бы отказались боксировать?
— Если бы завтра сказали боксировать с Энтони Джошуа в супертяжёлом весе, я бы, наверное, отказался (смеётся).

— А если бы предложили огромную сумму, чтобы Вы проиграли какому-то боксёру специально?
— Если бы боксировал с Энтони Джошуа, я бы проиграл и не специально.

— В футболе часто слышим о договорных матчах, в боксе сталкивались с таким?
— Я с таким не сталкивался и не хочу. Верю, что тенденция не изменится.

— Из ваших 15 боёв, если не говорить про встречу с Мехди Амаром, какой бой оказался неожиданным?
— Наверное, с Томми Карпенси, когда я очутился в нокдауне в первом раунде. Это явно было для меня неожиданностью. Я вышел в ринг настроенный, всё шло по плану, а потом какая-то пауза — и уже вижу лампочку над рингом.

— И какие мысли были в тот момент?
— «Не может быть! Как? Нет-нет-нет! Я отказываюсь верить». Но я встал, начал бегать, восстанавливаться и закончил бой победой.

- Складывается впечатление, что Вы очень самокритичный и серьёзно относитесь к противникам, а тут неожиданно просчитались во встрече с Мехди Амаром…
— Я же тоже человек, не машина и не робот. На меня тоже действует мнение окружения. Вроде бы пытался не вестись на критику и похвалу, но всё равно какой-то отпечаток в голове остался. Я смотрел бои Мехди Амара и он меня абсолютно не впечатлил. Кроме того, было множество людей, которые говорили: «Давай проведём следующий бой уже через 2 месяца». Все рассчитывали, что я его «вынесу» в первых раундах. Я готовился очень настойчиво и думаю, что сделал самую большую работу за свою карьеру. Был в отличной форме, но скорее всего мало поработал под соперника. Это хороший урок для меня. Надеюсь, что выводы правильно сделаны.

— Сейчас Вы — временный чемпион. Ходили слухи, что следующий бой против Адониса Стивенсона за чемпионство смогут провести в Украине. Но всё-таки Канада. Где было бы удобнее?
— Я все бои провёл в США и мне там комфортно, но конечно хотелось бы провести дома. Это и для фанов хорошо, и я давно в Украине не боксировал. За это время, действительно, соскучился. Мои промоутеры и телевидение были заинтересованы в этом, но основная проблема — это мой противник и его команда. Стивенсон не может покинуть Канаду, а потом въехать, потому что у него проблемы с законом. Сроки тоже были под вопросом. По регламенту WBC мы вообще должны были встретиться до 19 августа.

— Теперь бой аж 3 ноября. Такой перерыв между боями как-то влияет?
— Всё зависит от того, что ты делаешь. Если сидеть в ночных клубах или на песочке целыми днями, то вряд ли позитивно влияет. В профессиональном боксе тебя никто не принуждает тренироваться. Ты можешь вообще ничего не делать, главное — выйди в ринг и добудь победу. У каждого свой подход к использованию времени между боями: кто-то тренируется всего один месяц, другие — постоянно. Мне для подготовки нужно два месяца, но всё оставшееся время я не сижу и не жую пончики. Пытаюсь проведывать спортивный зал и держать себя в форме.

— Три-четыре месяца — это идеальный промежуток между боями?
— Идеальный, но на практике так не бывает. Все хотят боксировать с такой периодичностью, то есть 4 боя в году, а по факту выступают два раза в году, в лучшем случае проводят три боя. Отбоксировал, стал претендентом, кто-то получил травму, переговоры затянулись, не определились с датой боя, нет согласования с телевидением, все эти вопросы решаются, но это тоже время.

— Вот Вы готовитесь к конкретному сопернику и потом выясняется, что бой будет против другого боксёра. Сильно ли изменяется из-за этого тренировочный процесс?
— На чемпионском уровне, если за неделю до боя что-то происходит и меняется противник или переносится дата встречи, это вызывает определённый дискомфорт. Всё же тренировочный лагерь — это целая система. Ты должен подойти к рингу и хорошо натренированным, и не уставшим. И для всех этих процессов есть определённые сроки, которые ты планируешь, отталкиваясь от даты боя. Кроме того, изменяется и тактика, ведь ты выходишь против другого боксёра. С другой стороны, человек, который будет против тебя боксировать, узнаёт об этом в то же время, что и ты. Ему также необходимо менять тактику, ломать планы тренировочного лагеря. Мы в одинаковых условиях.

— Адонис Стивенсон будет сложным для Вас соперником?
— Безусловно. Это опытный боксёр. Хоть и ветеран, но у него есть «порох в пороховницах».

— Сложно будет физически, тактически или психологически?
— Я думаю, что все три позиции буду сложными. Он хитрый, опытный и физически сильный. Это огромный вызов для меня.

— Вы заканчивали юридический факультет. Не было желания всё бросить и пойти работать по специальности?
— Я же бросал бокс в 2007 году, когда моя жена забеременела. Я тогда ещё не был в составе сборной Украины, а кормить семью нужно было. На полгода ушёл, а потом вернулся.

— Почему решили заниматься боксом?
— Мой тренер Эдуард Карницкий вернул меня в зал. Говорит: «Время всё-таки есть. Работаешь, можешь и зал проведывать». Вот и начал потихоньку заново тренироваться, потом выиграл чемпионат области, а через два года победил на всех турнирах, куда ездил. Так и попал в сборную Украины.

— Одну из самых сильных…
— Да! Спасибо Анатолию Николаевичу Ломаченко, который всё это сделал. Наверное, так звёзды сошлись, что собрались талантливые спортсмены и серьёзные тренеры. Как кубик, всё сложилось — и получился такой результат.

— А почему сейчас в Украине нет такого результата? На Олимпиаде в Рио украинцы даже в полуфинал не прошли.
— У нас есть талантливые спортсмены. Тот же Саша Хижняк. Думаю, что в Рио ребятам не хватило опыта. Мы же выступали на Олимпиаде, когда нам было уже по 25 лет, а ребятам в Рио и двадцати не исполнилось. Просто совпала смена поколений именно на те Игры. Я думаю, что в Токио-2020 результаты будут лучше.

— Судя по Вашим социальным сетям, тройка из «золотого» состава Усик-Ломаченко-Гвоздик продолжает дружить…
— Так и есть. Конечно, это изменилось. Если ранее мы проводили вместе 100% времени, то сейчас на первый план всё же выходят семьи и личная жизнь. Но мы прекрасно поддерживаем общение, по возможности посещаем бои друг друга, тренируемся вместе, если есть время.

— Повзрослели или всё-таки позволяете себе подурачиться?
— В общем, вроде, повзрослели (cмеётся), но, наверное, если посмотреть на нас сбоку, то кажется, что мы всё те же. Всё так же дурачимся, но не постоянно, а время от времени.

— Старшего сына собираетесь отдавать именно в бокс или просто в спорт?
— Хотелось бы, чтобы он занимался именно боксом. Я люблю бокс, этим живу и не вижу причин, почему бы моему сыну этим не заниматься. Я не считаю, что этот вид спорта делает людей дурными или лишает здоровья. Конечно, это профессиональный спорт и какой-то побочный эффект всё же есть. Я честно не понимаю людей, которые сами занимаются этим видом спорта, а потом говорят: «Я никогда не отдам своего сына в бокс». А зачем же ты тогда этим занимаешься? Если бы я действительно считал, что это плохо, то сам бы никогда не выбрал этот вид спорта.

Сейчас Дима начал заниматься боксом именно в Украине, у моего первого тренера. В США он ходит просто со мной в зал. Бывает, что мой американский тренер поддержит его на лапах, но это пока в детском варианте. Он больше ходит, чтобы набегаться, а потом хорошо поспать. Я на его занятиях, к сожалению, недоступный. Если вместе приходим в зал, то я больше сфокусирован на своей работе. Думаю, поэтому его боксёрские привычки страдают.

— Пиара в Украине вам хватает?
— Именно мне? С головой! Но я прекрасно понимаю, что сегодня это не просто спорт, это мой хлеб и бизнес. Это природно, что чем больше тебя узнают, тем больше тебя поддерживают. Я говорю открыто и не кривлю душой. Это мои деньги. Я взрослый человек, у меня трое детей и я заинтересован в том, чтобы у них всё было в порядке, чтобы они получили хорошее образование, а в сегодняшнем мире это все упирается в материальный вопрос. Я не могу сравнить себя с настоящими звёздами. Меня узнают время от времени. За день может пять раз на улице подойдут и попросят сфотографироваться. Меня это не раздражает. Внимания не так уж и много, а больше и не хотелось бы.

— Если сравнить бои «Украинских атаманов», где Вас поддерживал весь Дворец спорта, и первый бой в США. Чувствуется разница в зрителях?
— Колоссально. Я первый бой боксировал в большом шоу, но почти при пустых трибунах. Там было от силы 300 человек. Дело в том, что на больших шоу на первые андеркарты почти никто не ходит, именно там молодежи дают возможность себя показать. Однако мой первый бой транслировался телевидением — вот таким был бонус. Сейчас в США украинских болельщиков столько приезжает… Когда мы боксировали в Вашингтоне — я, Вася Ломаченко и Александр Усик — мне показалось, что там одни наши собрались. Там пришла диаспора и скандировала наши имена. Мне кажется, что тогда американцы думали, что они к нам в гости приехали, а не мы у них выступаем (смеётся).

Блиц-опрос:

Если бы не бокс, я занимался бы карате.

В тренировочном процессе больше всего нравятся спарринги.

Когда боксирую, то ощущаю наслаждение.

Моя жизнь похожа на фильм «Однажды в Америке».

Любимый уголок в Украине — Харьков.

Я не представляю своей жизни без жены и детей.

Я мечтаю выучить испанский язык.

Последнее, что прочитал: Майк Тайсон — «Беспощадная правда».

Я живу по принципу: «Терпение и труд — всё перетрут».

Самое главное поражение — на Олимпиаде в полуфинале.

Пять главных черт характера Александра Гвоздика — флегматично-холеро-меланхолик.